тУпик/\тупИк (рассказ)

[V-Raptor]

тУпик/\тупИк

1.

Сегодня, сидя в классе, он окончательно понял, что изменился…

Казалось бы, день начинался как обычно. Мама помогла ему одеться и приготовила завтрак. Его любимый – кашу с шоколадными шариками и банановый сок. Еще за едой он очень удивился – можно было и смотреть телевизор, и есть. Почти одновременно! И при этом не пропускать ни крупицы информации. Шла телепередача про африканскую саванну: с деловым видом расхаживали слоны, лениво рычали сытые львы и суетно скакали обезьяны. Он подумал, что обязательно съездит в Африку и сам во всем убедится. А то вдруг по телевизору врут? Ложка стукнула по дну тарелки, а новые открытия огорошили его.
Во первых, раньше никогда не хотелось уезжать дальше, чем его дом, школа, парк и пара десятков домов, которые крепко держались в памяти. А тут и в Африку тянет, и даже вспомнились обрывки рассказов о России, откуда его мама с папой уехали, когда он только-только родился. Во вторых, и это самое невероятное, никогда раньше он не подозревал телевизор во вранье.
Мама заметила замешательство сына и поинтересовалась: «Ты хорошо спал, милый?» Совершенно неожиданно ему удалось поднять руку и показать ей некое подобие кулака с оттопыренным вверх большим пальцем. Получилось нелепо и не совсем, как надо. Но мама удивилась необычной форме ответа, а потом засмеялась. Он тоже засмеялся, и собственный дрожащий голос показался ему неприятным. Он замолчал.
Потом они сели в машину – в большую темно-зеленую машину – и поехали в школу. В машине его всегда жутко укачивало, и он старался не смотреть в окно. Но сегодня все было иначе. Оказалось, что глазеть на дома, и на деревья, и на людей, и на собак – очень занятно. И нисколько не смущает то, что все быстро проносится мимо. Теперь он успевал переводить взгляд на новый объект для наблюдения; то поближе, то подальше. И голова не кружилась. Конечно, было бы лучше, если бы мама ехала помедленнее. Он хотел попросить ее об этом, но потом вспомнил свое бульканье за завтраком и решил не открывать рта.
По подбородку текло. Холодно и мокро. Он кое-как вытер слюну и постарался сосредоточится сразу на всем, происходящем вокруг. Больше слюна не текла, и это было очень приятно, и радостно, и не мокро.
Обычно поездка в школу казалась ему чем-то сложным и запутанным. Но сегодня – он был готов поклясться! – все повороты были ему знакомы. Если бы мама вдруг забыла маршрут, то для него не составило бы никакого труда подсказать нужную дорогу. Теперь они точно не заблудятся! Ни-ко-гда. Он довольно хохотнул, хотя смешок получился похожим на дурацкий смех Гуффи из мультфильма.
У школы их ждала миссис Паркер с другими ребятами из класса. Мама проводила его к учительнице и прижала лицом к груди. Ему очень нравилась мамина грудь: мягкая и теплая. Ему нравилось, когда она обнимала его и ласково прощалась. Но сегодня что-то смутило его, и он покраснел. Мама прошептала ему на ушко:
– Будь умницей, Дениска. Учись. Днем я тебя заберу, и мы поедем домой. Давай, иди к миссис Паркер.

…так вот, Дэнис сидел в классе и понимал, что что-то этой ночью в нем переменилось. И не так, как бывает, когда вдруг поймешь, что «2+2» означает красное «4», а как-то иначе.
Дэнис внимательно слушал миссис Паркер. Вот уже в который раз она объясняла математику. Она показывала цветные картинки, писала на доске цифры и старалась донести до аудитории механизм сложения.
Эта премудрость постигались аудиторией с большим трудом. Их было шесть человек, и Дэнис чувствовал, что ему постепенно становилось неуютно. Миссис Паркер раз за разом объясняла одно и то же, а класс не понимал или вовсе не слушал. Джобс глядел в окно. Он был самым сильным, и в классе все его боялись. Майкл пытался слушать миссис Паркер, но всегда отвлекался – то на пролетевшую мимо муху, то на почесавшегося Макса, то на собственные руки. Макс уставился в потолок, и его тетрадь спасало лишь то, что мальчик подпер щеку рукой, и слюна стекала по ней, а не капала вниз. Дэнис вдруг подумал, что этими самыми руками Макс будет трогать мяч, когда они на перемене начнут играть. И мяч опять будет липкий. Но лучшему другу это можно и простить. Сьюзи не слушала миссис Паркер. Точнее, не могла. Мама как-то объясняла Дэнису, что Сьюзи не могла нормально слышать: то она слышала слишком тихо и не различала звуков, то, наоборот, слишком громко. И тогда начинала плакать. И вообще, эта Сьюзи всегда плакала.
«У нее алалия», – вдруг вспомнились мамины слова из ее разговора с папой. Какое странное слово. И как это он его запомнил? А вот еще: «функциональная дислалия». Это, кажется, у него самого где-то есть. Мистер Ридли часто произносил эту фразу, когда беседовал с мамой и папой. Но что она означает Дэнис не знал.
Настало время большого перерыва, и миссис Паркер повела их в столовую. Дэнис даже успел поиграть с Максом в мяч. После еды (печенье и теплый чай) их класс присоединился к урокам миссис Пэг, которая вела литературу. Уроки проходили среди второклашек. Когда миссис Паркер привела своих учеников, то мелкотня (так их обзывал Дэнис) начала строить рожи и дразниться. Хотя большинство ребят обычно отворачивались и старались не обращать внимание на вошедших. Дэнис вдруг заметил, какие они большие, ребята из «Класса поддержки», если сравнивать их с учениками второго класса. Миссис Пэг цыкнула, и все умолкли. Начался урок.
Дэнис недолюбливал миссис Пэг. Она была строгой, никогда не заботилась о них, как это делала миссис Паркер, а, главное, говорила очень быстро и совсем ничего не объясняла. Да и рассказывала какие-то неинтересные вещи, нагромождение слов. Обычно на ее уроках Дэнис смотрел в окно или на второклашек.
За окном было дождливо. Капельки резво скатывались по стеклу. Дэнис сумел проследить путь одной из них: от самого верха – и до оконной рамы. Ему понравилось. Он стал случайно выбирать капельку наверху и взглядом провожать ее до самого низа. Это вызывало бурю эмоций, но Дэнис не пришел в шумный восторг, как обычно случалось. Его радость была тихой и в чем-то даже интимной, очень личной.
Вдруг он заметил, что слушает миссис Пэг. Она рассказывала про дядюшку Выдру и дядюшку Рэта, про мистера Тоуда и про красный автомобиль. Дэнис медленно повернул голову и стал смотреть на учительницу. И через какое-то время заливисто засмеялся! Миссис Пэг неодобрительно сверкнула глазами, а кто-то из второклашек зло процедил: «Тýпики!» Дэнис понял, что нельзя громко смеяться на уроке, и умолк. Но внутренняя радость переполняла его! Ему наконец-то было интересно на уроке миссис Пэг, он полностью понимал, о чем она рассказывает, и этот самый рассказ нравился ему ничуть не меньше, чем когда книжку читала мама! Правда, о чем читает мама он раньше тоже не понимал, но ему было приятно звучание ее голоса. Дэнис представил себе, как будет замечательно понимать то, что читает вслух мама, и глаза его заблестели. Ему страстно захотелось поскорее очутиться дома. Но зачем торопиться? История мистера Тоуда тоже интересная. И Дэнис снова начал вслушиваться в урок миссис Пэг. По подбородку потекло что-то холодное и мокрое. Дэнис вытер слюну резким движением и почувствовал раздражение, какое бывало, когда его обижали ребята из школы. Почему его собственная слюна вдруг вызвала такое чувство, он не знал.
«Класс поддержки» сидел на задних рядах. Умственно отсталые ребята с трудом понимали, что они тут делают. Но сидели. Выбора у них не было. Взрослые говорили, что среди нормальных детей они смогут быстрее адаптироваться к обществу.
И только Дэнис внимательно слушал учительницу. Она увлекала его в волшебный мир сказки, который должен быть открыт любому ребенку. А еще он смотрел на второклашек. Такие маленькие. Это смешило его.
Нет, определенно, что-то этой ночью в Дэнисе переменилось.

[V-Raptor]

2.

Дэнис понял, что все истории, которые рассказывает миссис Пэг, записаны в книгах, и ему очень захотелось научиться читать. Он прекрасно понимал многие слова и отлично различал звуки, но в «Классе поддержки» читать пока не учили. Миссис Паркер пыталась привить детям хотя бы подобие образного мышления. Но безуспешно.
Однажды Дэнис нашел в классе букварь. Все буквы (от «A» до «Z») были проиллюстрированы. Многих картинок Дэнис не понимал, зато безошибочно узнал, дом на странице с буквой «H», собаку на странице с «D», облако на странице с «С» и еще многие штуки. Он даже узнал слона на странице с буквой «E» и сразу же вспомнил про все те места, на которые мечтал посмотреть. Да, съездить куда-нибудь – это было бы замечательно. Когда-нибудь они всей семьей обязательно сядут в самолет и полетят – посмотрят на слонов в Африке и на старый дом в России. Обязательно. А сейчас ему надо научиться читать.
Букварь Дэнис так и не отдал. Миссис Паркер пыталась его забрать, но Дэнис устроил истерику с криками и плачем. Этой своей истерикой он гордился. Макс, например, заливался плачем, когда ему что-то не нравилось. А Дэнис сделал это с умыслом, нарочно, чтобы не отдавать букварь. Мама начала было ругать его за это и требовать отдать книгу, но миссис Паркер остановила ее: «Не стоит, Дороти. Пусть берет, если она ему понравилась». А Дэнису сказала: «Только в следующий раз не вздумай закатывать истерику. Просто спроси. Понял?» Дэнис понял, но не ответил. Миссис Паркер нравилась ему все больше и больше. Очень добрая женщина.
Дома Дэнис тщательнее обследовал букварь. Он смекнул, что звук, который идет первым в названии предмета, нарисованного на странице, – это и есть звук, который обозначает буква с этой же страницы. Но названия многих предметов он не знал. Тогда Дэнис подходил к маме и тыкал пальцем в страницу. И не успокаивался, пока она не называла одно и то же незнакомое ему слово несколько раз. Дэнис довольно легко запоминал его (раза с третьего) и продолжал свои изыскания.
Было крайне тяжело понимать эти закорючки и ассоциировать их со звуками, но Дэнис справлялся и через пару месяцев научился читать слова в три и четыре буквы (эти слова он тоже нашел в букваре). И случилось так, что мама застала его за чтением, и они сразу же отправились к мистеру Ридли.
Мистер Ридли много хвалил Дэниса, отчего мальчику было так приятно и легко, а потом начал говорить с его родителями. Он говорил, что очень сложно заниматься особенными детьми; что сфера эта плохо изучена, и что никогда нельзя дать точного прогноза. Мистер Ридли сказал, что дислалия у Дэниса механическая, а не функциональная, как он думал раньше. То есть имеются нарушения в строении речевого аппарата. «И замечательно! – говорил мистер Ридли. – Вероятно, это можно исправить. Нужна консультация у логопеда и, скорее всего, лечение. Но ведь мальчик различает фонемы, и даже сам научился читать. Это невероятно! Я впервые сталкиваюсь с таким случаем... Дэнис, ты молодчина! Так держать!» Дэнису было очень хорошо. Он видел, как радуются мама и папа. Видел, что радуется мистер Ридли. Видел, что его достижения замечены.
Теперь он знал, что его старания приведут к успехам, а за успехи он будет вознагражден.

3.

Со временем маленькие второклашки, позади которых он сидел, перестали смешить Дэниса. Дэнис много думал. Он глядел на ребят постарше и понимал, что что-то не так. Что он не на своем месте. Дэнис понял, что для своего возраста он недоразвит. Осознание этого приходило медленно и болезненно.
Вначале он думал, что все вокруг почему-то не хотят помочь ему измениться. Затем он решил, что мама и папа уж точно помогли, если бы были на это способны. И он отмел такую теорию. Значит, он такой, какой есть. Но почему так? Он не знал и спросить не мог. Хотя и спрашивать-то не у кого – судя по всему, никто не способен дать ответ на вопрос, почему дети рождаются такими. Мистер Ридли не знал. Тогда уж точно никто не знает.
Дэнис разлюбил школу. «Класс поддержки» стал ему противен. У него раскалывалась голова от перманентного воя Сьюзи, которой постоянно казалось, что миссис Паркер говорит слишком громко. Его раздражал тупой Джобс, который даже не пытался учиться. Дэнис был вне себя от одного только вида Джима, который вообще не понимал, что происходит вокруг.
Теперь Дэнис понимал, как тяжело учителям заниматься с их группой.
Дэнис знал: подняться из этого болота невозможно. Этот класс никогда не сможет дать ему то, что он уже способен усвоить. И Дэнис начал отвечать на уроках. Нормально разговаривать он не умел, зато мог показывать пальцы и безошибочно решал примеры на математике. Он надеялся, что миссис Паркер заметит в нем все эти невероятные перемены и позаботится о том, чтобы семена дали всходы.
Но Джобс придерживался иного мнения. Раньше Дэниса никогда не били – только обидно толкали, да щелкали резинкой штанов. Джобс доходчиво рассказал ему, что такое боль. Рассказ этот оказался не таким интересным, как «Ветер в ивах», и велся от лица двух тяжелых кулаков и немытых ботинок.
Джобс был старше Дэниса года на два (ему было, кажется, тринадцать) и, как выяснилось, не так уж туп. Он отлично понимал, где находится, и что от него требуется. Он знал, что его пытаются учить. Но не учился и играл отрепетированную роль дурачка. Ему было лениво что-то понимать и разбираться в чем-то совершенно не хотелось. Но с недавних пор поведение Дэниса стало выводить Джобса из равновесия, и он начал часто бить выскочку, но так, чтобы взрослые не видели, и всегда приговаривал: «Умный!» Свое «Умный!» он цедил так, словно это было самое гадкое ругательство в мире. Дэнис не знал, что умных недолюбливали везде и во все времена. А даже если и знал бы, – ему от этого не полегчало бы. Джобс бил очень-очень больно. Но Дэнис не плакал – не хотел радовать Джобса слезами.
Дэнис пытался говорить, но что-то мешало. Как будто невидимые нити дергали его нижнюю челюсть не в том направлении каждый раз, когда он пытался что-то сказать. Звуки жевались, терялись и сливались во что-то совершенно неудобоваримое. Но Дэнис не бросал попыток, пытаясь говорить каждый раз, когда никого рядом не было. Звуки, которые он издавал, были ему неприятны, и он не хотел мучить ими окружающих людей.
Он уже понял, что они – нормальные. А он – нет. Он слышал об этом отовсюду и после долгих раздумий пришел к выводу, что это правда.
Дэнис пытался писать, но руки не слушались, и карандаш выскальзывал из уродского клубка пальцев. Дэнис злился. Он не мог нормально говорить, но научиться писать был обязан! Правда, пока не получалось.

[V-Raptor]

4.

В один из солнечных дней Дэнис потерял друга. Точнее, предал его.
Раз в неделю они с родителями выбирались в парк и там встречались с Максом и его мамой и папой. Взрослые устраивали себе пикник на траве и разговаривали о чем-то своем, а Дэнис с Максом всегда играли в мяч. Но в этот день все пошло наперекосяк.
Дэнис не хотел кидать Максу мяч. Более того, ему было противно касаться этого оранжевого резинового шара, который весь был липкий от максовых слюней. Сам Дэнис сумел побороть непроизвольное вытекание слюны изо рта, чему сильно радовался и до сих пор.
Дэнис хотел узнавать как можно больше всего нового. Он подсел на траву к родителям, и мама дала ему печенье. Он посмотрел на него и увидел изображение милого кролика. Значит, это буква «R». В букваре на букву «R» была дана иллюстрация с роботом, но Дэнис точно знал, что кролик начинается с «R». К тому же кроликов он видел в зоомагазине, куда его однажды водил папа. Он довольно улыбнулся и принялся грызть кроличье печенье, прислушиваясь к разговорам взрослых.
А взрослые беседовали о своих детях. Родители Макса удивлялись, как быстро Дэнис учится, и говорили, что рады этому. Мама Дэниса заметила: «Мне кажется, это все благодаря тому, как к мальчику относятся вне дома. Ведь с его проблемами контакты с добрыми и отзывчивыми людьми – это так важно». Она посетовала, что в России отношение к таким детям, к сожалению, значительно хуже: «Там этот общественный институт совсем не развит». После этих слов Дэнису как-то расхотелось оказаться на родине. Наверное, их семья не просто так переехала, и на то были веские причины.
Дэнису пришло в голову, что именно с переездом связано то, что все окружающие называют его Дэнисом, и только мама и папа – Денисом.
Родители Макса рассказывали, что их сын особых успехов не делал. Увы, но его состояние было стабильным и изменений не сулило. Они очень устали от этого ребенка и подумывают завести еще одного, а Макса отправить в специальное училище. «Ученые, – говорили они, – утверждают, что такие патологии не являются дурной наследственностью. Более того, никто не берется точно сказать, отчего рождаются такие дети. И этот процент риска есть у всех родителей. Мы хотим завести еще оного ребенка, пока Маргарет нет тридцати. Говорят, после тридцати вероятность зачать ребенка с отклонениями куда выше. К тому же, сейчас появились новые средства диагностики. Представляете, они берут околоплодную жидкость, находят в ней хромосомы зародыша и устанавливают по ним отсутствие или наличие многих серьезных отклонений. В общем, мы думаем рискнуть».
Из всего этого Дэнис понял только то, что родители Макса хотят нормального ребенка (чтоб был как все другие дети), а для этого собираются отправить Макса в какое-то специальное училище. Он вспомнил свой класс, где учился, подумал о Джобсе, который бил его снова и снова, и сделал умозаключение о том, что это специальное училище, похоже, ужасное место. Дэнис решил не попадать туда. Во что бы то ни стало. Ведь что нормального может быть в училище для ненормальных детей?
В списке Дэнисовых страхов произошла перестановка. «Избиения Джобсом» оценили мощь новой угрозы и спустились на одну графу ниже, уступив первое место «отправлению в специальное училище».
Дэнис слушал разговор взрослых, и вдруг получил удар по голове. Он резко обернулся. Это Макс запустил в него свой слюнявый мяч. Мальчишка даже не представлял себе, что родители хотят от него избавиться. Дэнис почувствовал к нему жалость и решил немного побросать мяч. Он заметил, что неподалеку нормальные дети бросали собаке летающую тарелку, а животное приносило игрушку назад. «Прямо как Макс», – подумал Дэнис и хохотнул. Он понимал, что далеко ушел от своего лучшего друга и больше никогда не сможет его понимать, как понимал раньше.
Вскоре бросать мяч стало скучно, и, предоставив Макса самому себе, Дэнис отправился поближе к незнакомым людям. Поближе к нормальным людям. Чтобы научиться у них, каково это – быть нормальным. На пикничок выбралась небольшая семья. Мама с двумя детьми: маленькой дочкой и сыном лет двадцати. Малышка капризничала и требовала отвести ее домой, к телевизору. «TV, TV, TV», – пищала она между всхлипами и плачем. Мать никак не могла утихомирить разбушевавшегося ребенка, и тут ее осенило. «Вот, смотри», – сказала она, указав рукой на Дэниса, – будешь много плакать и не слушаться старших – станешь такой же, как он!»
Обида заклокотала внутри Дэниса. Страшная, черная обида и желание справедливости. Он НЕ виноват! НЕ виноват, что он такой. Дэнис попытался это сказать вслух, но получилось отвратительно. Девочка замолкла и смотрела на него; вначале с любопытством, но очень быстро оно сменилось отвращением. Дэнис сделался мрачнее тучи. Он подошел к матери, которая пугала им свою дочь, и толкнул ее в плечо. Совсем не больно, но с очень серьезным и обиженным видом.
Этого хватило, чтобы мама и папа сорвались с места, рассыпались сотней извинений и поскорее увели своего сына, чтобы устроить ему капитальную взбучку. Дэнис так и не понял, почему родители извинялись перед этой незнакомой женщиной. Тем более, обидевшей его. «А ведь, знаешь, мам, – Дэнис слышал голос за спиной, – он совершенно прав. Ты гадость и глупость сморозила». Это говорил двадцатилетний сын той женщины.
День был испорчен. Дэнис сидел на траве, и ему было погано от несправедливых слов, которые пришлось выслушать от родителей. А в ответ он не мог ничего ни сказать, ни написать. Он себя ненавидел. А тут еще Макс приставал со своим дурацким мячом. Дэнис не замечал его, хотя уже в третий раз получал мячиком по спине. Но настойчивый Макс собирался во что бы то ни стало поиграть с Дэнисом еще. Он подошел к нему сзади и начал сильно дергать за воротник рубашки. Дэнис не выдержал. Он неуклюже встал на своих нелепо гнущихся ногах и двумя руками толкнул Макса на землю, как бы говоря: «Отвали!» Макс упал и расплакался. Плач постепенно перерос в истерику. Родители Макса старались утихомирить сына, который брыкался, вырывался и царапал руками землю. Потребовалось немало времени, чтобы успокоить его. Такого Макса Дэнис не помнил. И понимал, что очень сильно его обидел. До него вдруг дошло, что Макс тоже что-то чувствует. И, более того, еще недавно они были очень похожи. Они были лучшими друзьями и играли в обслюнявленный мяч.
В этот день Дэнис узнал, что солнце может светить совсем блекло и безрадостно.
Макс рыдал, сидя на траве. С тех пор их семьи почти не общались, а Дэнис чувствовал себя подлецом. Ведь люди, способные на предательство, называются подлецами.
И только дома он понял, что повел себя по отношению к Максу так же, как нормальные люди ведут себя по отношению к нему. И даже хуже.
«Целый мир подлецов», – подытожил Дэнис. И был прав.

[V-Raptor]

5.

Дэнис учился читать и писать. Последнее у него получалось неважно, но мальчик старался. Папа дал ему красивый толстый блокнот-ежедневник с квадратными страницами, и он писал там целые слова – по букве на страницу. Родители были вне себя от счастья.
Дэнис заметил, что внимание стало подчиняться его воле. Он мог подолгу сосредотачиваться на чем-то одном, мог, наоборот, игнорировать что-то и легко переключаться между разными видами деятельности. Однажды он увидел в витрине магазина книжку. Он сразу узнал ее по обложке – там были изображены красный автомобиль и жаба, одетая в залихватское водительское пальто и с очками, как у настоящего гонщика. Дэнис жестами попросил маму купить «Ветер в ивах» и целый вечер разглядывал обложку, водил по ней пальцами и читал слова. Очень-очень медленно, но читал. А потом книжку взяла мама, и в воздухе заструился мягкий, баюкающий поток сказки. Кое-каких слов Дэнис не понимал, но общую канву истории улавливал.
Ему вдруг стало интересно: а что, если такие говорящие животные существуют на самом деле? Он думал об этом перед сном, и решил, что, наверное, это ловкая выдумка писателя. Ведь даже в Африке слоны не ходят на задних ногах, не носят по утрам халатов и не едят пудинг. Значит, на самом деле такого быть не может. Тогда он понял разницу между сказкой и реальностью. И заснул.
В школу ему совсем не хотелось. То есть, вообще не хотелось. На уроках было скучно, с мелкотней разговаривать он еще пока не мог, а от своего класса было противно, как если в парке наступаешь в собачье дерьмо. Это слово он услышал от старшеклассников и запомнил. Когда ему кто-то не нравился, он про себя называл его дерьмом. И становилось весело и легко.
Единственной отрадой оставались уроки сказок, которые вела миссис Пэг.
Однажды миссис Паркер беседовала с мамой Дэниса об успехах, которых он достиг. Она говорила, что не знает в городе ни одной школы, где имелся бы «Класс поддержки», соответствующий нынешнему уровню мальчика. Она предложила выход из ситуации: специальное училище. Там есть группы с разными уровнями развития у детей, и, если Дэнис начнет делать еще бульшие успехи, преподаватели смогут адекватно это отследить и позаботиться, чтобы мальчик увеличивал свой багаж знаний и не стоял на месте, как это происходит сейчас. А на выходные его можно забирать домой.
Маме Дэниса эта идея показалась замечательной, но Дэнис-то знал, что за этим кроется. Он не верил в то, что в выходные за ним будут приезжать. Это все враки! Его хотят отправить в специальное училище и завести нового, нормального ребенка – вот как! И тогда не будет никакого чтения на ночь, не будет тогда мамы, папы… не будет всего того, ради чего он старался и учился.
Меньше всего на свете Дэнис хотел огорчать родителей. Но у всех в жизни настает момент, когда приходится делать важный выбор. И Дэнис выбрал дом. Он перестал отвечать на уроках миссис Паркер, а с букварем сидел только тогда, когда никто не видел. Взрослые недоумевали. Что с мальчиком приключилось?! А Дэнису было тяжело и неприятно от того, как он поступал, но у него был дом, мама читала ему «Ветер в ивах», и жизнь помаленьку продолжалась. Жизнь дома.
Дэнис стал носить любимую книгу в школу, класть ее себе на коленки и читать прямо на уроках. Но так, чтобы никто не замечал.
День выдался гадкий. Мама была грустная, по телевизору не шли программы о животных, началась осень, за окном дождило, а в школе Дэниса опять избили.
Когда Дэнис перестал отвечать на уроках, Джобс оставил его в покое. Но сегодня он заметил, как одноклассник читает, и в его глазах снова засверкали зависть и тупая злоба. На перемене он расправился с Дэнисом очень жестоко и даже ударил ногой по лицу. Джобс отнял заветную книжку и сунул ее себе за пазуху. Дэнис даже не надеялся получить ее обратно. Вначале ему хотелось заплакать, но в уголках глаз почему-то не становилось мокро. Вместо этого Дэнис почувствовал ненависть, которая простреливала его насквозь при каждом взгляде на обидчика. «Всем было бы лучше, если бы Джобс вообще никогда не родился!» – подумал Дэнис и сразу ужаснулся от своей мысли. Он подумал совсем как нормальные люди! Ведь, если бы и Джобс, и Макс, и Сьюзи никогда не появились на свет, – то всем было бы лучше. И их родителям, и учителям, и ребятам в школе. Никому не приходилось бы терпеть эти крики, слюни, неловкие, неестественные движения и полное отсутствие пользы от этих детей. Дэнис был потрясен. А ведь совсем недавно он мало чем отличался от Макса… Наверное, действительно, мир без них был бы куда лучше. Но они есть, и это факт. Значит, зачем-то нужны? Правда, Дэнис не понимал зачем. Пока он только приносил горе всем близким, а с недавних пор еще и себе.
К Джобсу подошла Амелия. Она была подругой капитана школьной команды по футболу, девушкой Остина. Разумеется, Джобс не осмелился распустить на нее руки. Амелия попыталась забрать у него книгу Дэниса, но Джобс насупился и постоянно отворачивался. «А ну отдай немедленно! – потребовала девушка. – А то худо будет, Остину скажу». Джобс с неохотой подчинился.
Амелия подошла к Дэнису (он даже еще не поднялся с пола) и протянула книгу, взглянув перед этим на обложку. «”Ветер в ивах”? – спросила она. – Ты умеешь читать? Никогда не подумала бы. Ну, держи». Она отдала ему сказку и помогла подняться на ноги, взяв его руку в свою. Дэнису было так приятно от ее прикосновения, так необычно. Он взглянул ей в глаза и обнаружил там изучающее сочувствие.
Весь оставшийся день он думал об Амелии. И перед сном тоже. И весь следующий день он думал о ней же. Эти сладкие грезы продолжались и продолжались, тянулись, как замечательная карамельная конфета. Один раз Амелия проходила мимо, держа Остина под руку, и украдкой подмигнула Дэнису. Дэнис часто воображал, что касается Амелии: ее щек, ее волос, ее рук. Ему было очень интересно: ее груди такие же мягкие и уютные, как у мамы, или нет? Ему очень хотелось услышать ее голос еще раз. Он эхом звучал в его голове и не давал покоя.
…«Умеешь читать?»…
…«Ветер в ивах?»…
…«На, держи»…
…«На, держи»…
…«На, держи»…
Дэнис был счастлив. Такое необычное чувство...

[V-Raptor]

6.

Как-то вечером на кухне был включен телевизор, по одному из каналов передавили московские новости. Дэнис шел, чтобы попросить маму или папу почитать ему, и краем уха уловил строгий, немного встревоженный голос диктора: «Сегодня в центре города произошел случай суицида. Умственно неполноценная девочка…» Что означало смешное слово «суицид» Дэнис не узнал, потому что мама увидела сына и быстро выключила телевизор. Через полчаса он уже крепко спал, убаюканный маминым голосом, а во сне видел Амелию. Они вдвоем сидели в парке, и она читала ему.
Часто Дэнис чувствовал себя подлецом. Он никак не мог забыть того, как обошелся с Максом. Но случай в парке казался ему намного менее гадким, в сравнении с тем, как он поступал с родителями. И все это, чтобы не попасть в специальное училище. Он огорчил их и отнял появившуюся вдруг надежду.
Особых успехов в чтении и письме Дэнис не делал. Было трудно учиться самому, когда никто не помогает и никто не поддерживает.
С Максом он почти не общался. Но однажды произошло кое-что необычное. Макса толкнули, и при падении он сильно оцарапал руку. Макс сидел на полу и удивленно смотрел на кровоточащую ранку, а потом заплакал и закричал. Дэнис неловко сел рядом и взял бывшего лучшего друга за руку. Макс замолчал, а Дэнис почувствовав, что по его рукам течет какое-то необычное тепло, какая-то энергия. И рана на руке Макса тут же затянулась, оставив еле заметный красноватый рубец. Дэнис не знал, как ему это удалось, но был совершенно уверен, что другие так не умеют. Ну, или умеют, но уж точно не все.
Следующее важное событие в жизни Дэниса произошло через пару дней, когда он почти забыл о чудесном исцелении Макса. Дэнис вышел из класса, чтобы сходить в туалет и увидел Амелию. Она была совсем одна. Сидела на скамеечке у входа в спортзал и читала учебник. «Фв-ии-зы-ии-ккк-а», – прочитал Дэнис. Этого слова он не знал, да и неважно сейчас было это слово! Амелия сидела совсем одна! Дэнис решил пройти мимо и полюбоваться ею. Амелия улыбнулась и поздоровалась с ним: «Привет! Дочитал уже “Ветер в ивах?”» Дэнис подошел поближе и быстро приложил свои губы к ее губам. Он видел, что так делает папа, когда очень рад и хочет поделиться радостью с мамой. Амелия легонько, совсем необидно оттолкнула его и засмеялась: «Эй-эй! Ромео, смотри на чей балкон лезешь…» Дэнис не понял, что она имела в виду, но сильно смутился и поспешил скрыться за углом. Он тяжело дышал и хотел только одного – снова поцеловать Амелию.
Амелия рассказала об этом случае Остину. Они долго смеялись, а девушка беззлобно шутила над храбрым поступком недоразвитого мальчишки. Но Остин оказался совсем не таким, каким Амелия хотела бы его видеть.
На следующий день он караулил «Класс поддержки» в ожидании, когда Дэнис выйдет один, а школьные коридоры будут почти пусты. Ждать долго не пришлось. До поворота Остин шел за Дэнисом молча, и мальчик не замечал преследования. Затем капитан футбольной команды стал негромко бранить его, говорить что-то про Амелию, а когда Дэнис услышал слово «дерьмо», то понял, что дело дрянь. Он старался ковылять быстрее, на пределе своих возможностей. И, надо признаться, ему это удавалось. За последние месяцы он стал более ловким, обходился без лишних движений и не дергался, как раньше. Но тягаться с футболистом он, конечно же, не мог. Но Остин не бежал. Он неумолимо преследовал ковыляющего Дэниса.
На какой-то момент Дэнису показалось, что Остин остался где-то за поворотом, и ему удается сбежать, но тут коридор закончился запертой дверью, которая вела в оранжерею, где проходили занятия по ботанике. Сейчас оранжерея была пуста. Слева и справа всем своим весом навалились стены. Тупик. Дэнис запаниковал и попытался вырваться из западни, но в конце коридора показался Остин: «Ну что, убежал, тупица?»

[V-Raptor]

7.

Уже несколько дней Дэнис сидел дома. Мама прикладывала к синякам холодные компрессы, а царапины мазала чем-то гадким и щипучим. Дэнис погрузился в апатию.
Он не знал, что слух о его избиении облетел всю школу. Не знал Дэнис и того, что Амелия при всех назвала Остина скотиной и больше никогда с ним не разговаривала. Да даже если бы и знал – ему было бы все равно. Ведь Амелия никогда не станет целовать его. Его – ненормального, недоразвитого ребенка.
Когда родители пытались отвезти Дэниса в школу, он падал на пол и закатывал страшную истерику. Он не хотел обратно в свой класс, не хотел видеть Амелию, не хотел стремиться к недостижимым целям.
Конечно, они недостижимые – ведь все вокруг только об этом и твердят.
Он бросил всякие попытки читать и писать. Стал мало двигаться, и прежняя неловкость движений постепенно наползала на него, как тень из прошлого.
За окном пошел снег. Дэнис выглянул на улицу и у него закружилась голова. Мельтешение белых точек не давало сосредоточится и сфокусировать внимание.
У родителей Дэниса создавалось впечатления, что от вечера к вечеру их сын бездумно существует, но не живет, как это было прежде. А вечером мама читала сказки. Дэнису было приятно звучание ее голоса: мягкого, доброго, родного, любящего. Правда, он постепенно разучился понимать, о чем этот голос пытается рассказать. Фразы рассыпались на отдельные слова, а слова терялись где-то в темной ненужности.
А еще у Дэниса была любимая книжка – «Ветер в ивах». На ней были изображены красный автомобиль и залихватская жаба, одетая в клетчатое пальто и в очках, как у гонщика.

0.

––– Не кажется ли тебе чересчур эксцентричным то, что мы разговариваем на одном из их языков?
– Пожалуй. Но так интереснее.
––– Несомненно. Итак, Совет просит представить статистику по проведенному эксперименту.
– Полный отчет формируется в данный момент, но, если Совет настаивает, то факты таковы: из пятидесяти измененных испытуемых один добился полноценного места в социуме, он занялся медициной; тридцать восемь испытуемых откатились до своего прежнего уровня и даже ушли ниже; одиннадцать испытуемых самостоятельно прервали свои жизненные функции. Эксперимент проводился с дефектными особями, случайно выбранными на различных участках планетарного тела.
––– Прогресс очевиден.
– Трудно с этим не согласиться. Раньше подобных особей уничтожали.
––– Каково твое мнение касательно процента рождаемости неполноценных особей?
– Считаю, что его следует оставить на том же уровне. Повышение или понижение этого показателя в данный момент видится мне нецелесообразным.
––– В таком случае, время для контакта настанет не скоро.
– Согласен. Все-таки этот вид еще слишком дикий; они не готовы вступить в Союз Рас. Наши знания и наши технологии сделают их слишком опасными. И тогда они смогут порушить весь порядок вещей, которого мы добивались с таким трудом.
––– Их время придет. Они изменятся.
– Не сомневаюсь в этом. Ведь когда-то и мы были на них похожи. Считаю, что этот эксперимент следует повторить еще раз. Позднее.
––– Да. Возможно, тогда они будут готовы.

тУпик/\тупИк




Илья Мальков
29 октября 2007

P.S. от автора: Наберусь смелости и порекомендую моему читателю
ознакомиться с замечательной книгой Рубена Давида Гонсалеса Гальего
«Белое на черном». Поверьте, она совсем тоненькая...

[Битл]

Белое на черном

я читал...

[V-Raptor]

Мертвые с косами стоят. И тишина...

[ShadowJackJC]

А что писать то?)) Я прочитал, перевариваю.

[V-Raptor]

Сегодня отправил в альманах "Полдень 21 века". Посмотрим, что из этого выйдет...

[ShadowJackJC]

Это ты жесткий вариант выбрал сразу, может стоило в Если попробовать? Хотя у них тоже формат.