McFarlane Dragons. Series 3: Eternal Clan
Высота 18,5 см
Ширина (MAX) 21 см
Archo & Mira
Мир Макфарлейн: Сага о Драконах и Героях
Жемчужное небо
Море устлано звездами,
а небо серого жемчуга,
повито прозрачными тучами,
как платьем шелковым женщина...
Утро первого дня.
По равнине гулял ветер, кружа в вихре кленовые листья. У причала мерно покачивалась лодка, а над морем вот уже третий день висели угрюмые тучи.
Я устал ждать дождя. Тучи, будто мрачный предвестник моего скорого конца молча стояли на пороге и ожидали. Воздух был таким тяжелым, что я с трудом дышал. Ради лишнего глотка воздуха мне даже пришлось бросить то единственное, чем я занимал себя все последние годы, с тех пор как ты ушла – трубку.
Ох, сердце... Какая боль. Несчастное, оно тоскует о тебе, моя несравненная. Ты была моим утешением, моим ангелом покаяния. Жаль, что мы встретились слишком поздно, когда наша любовь уже не могла принести плодов. Но у меня есть Роберт – твой внук. Маленький непоседа! Крохотная копия тебя: ему интересно все на свете. Клянусь, если он хочет чего-то узнать – его не остановить! И он зовет меня дедом. Невероятно, но моя привязанность к нему куда крепче, чем к родным внукам. Возможно, потому, что он приезжает в мой оторванный от жизни мир много чаще и с гораздо большим удовольствием, чем мои собственные дети и внуки вместе взятые. Роберт очень похож на тебя, я говорил? Сегодня Джонатан и Катарина как раз должны привезти мальчика. Он проведет у меня каникулы. Твой сын с женой уезжают к её родителям, и Роберт будет здесь, со мной, все две недели. Надеюсь, он ещё не слишком взрослый, чтобы начать скучать в обществе старика. Но ты не волнуйся, в соседней деревне есть мальчишки, ровесники Роба. Шофер будет отвозить его, когда он захочет, а Элеонор – повариха, помнишь? – испечет ребятам пироги с картошкой. Они у неё замечательные, все такие же неповторимые, как пятнадцать лет назад. Да, мало что изменилось: только Роб подрос, да тебя… не стало.
Раньше мы сидели на этой террасе вдвоем, смотрели на море, встречали закаты. Бывает, я, будто наяву, чувствую твою теплую ладонь в своей. А помнишь, как ты пела вечерами: «Ветер холодного севера, гуляет меж крыл серебряных…». Я хорошо помню. Но только твой голос. Слова как-то подзабыл…
Ты слышала - гудок машины?! Роберт приехал. Пойду, надо встретить. До скорого, моя любовь, мы ещё поговорим, позже.
Полдень того же дня.
Боже мой! Я окончательно выпал из времени. Не из часов, не дней и даже не месяцев, нет! Я пропустил целые годы! Когда я увидел Роба, уже было решил, что сошел с ума – мальчику семнадцать лет! Семнадцать! Да помни я это, ни за что не стал бы настаивать на его приезде – молодому человеку, статному, умному, нечего делать с дряхлым стариком. Я чувствую перед ним вину, хотя он и заверяет меня, будто только рад быть здесь. Такой воспитанный мальчик… Очень похож на тебя.
Мы говорили с ним о тебе. Он спрашивал о дне нашей встречи! Ну я, конечно, не стал говорить, что нечаянно ворвался в твою каюту вместо своей и застал тебя в самом прекрасном виде (хотя ты, помню, все последующие годы пыталась убедить меня, будто уже тогда находилась в том возрасте, когда женщина никак не может привлечь мужчину подобным видом. Я, однако, все так же, как и тогда, готов клясться, что это не так!). Думаю, Роберт, все же ещё слишком юн для такой истории. Я сказал ему лишь то, что повторял тысячу раз: на борту лайнера «Венера» ко мне сошла с небес настоящая богиня, и я влюбился без памяти. В сущности, так все и было! Да… ты была моей богиней родная. Если бы ты знала, как сера стала без тебя жизнь. Что это небо, затянутое тучами.
Уже поздно, а я, кажется, переутомился. Пойду спать. До встречи.
Вечер четырнадцатого дня.
Я давно не говорил с тобой, с самого первого дня, как Роберт приехал. Я умолк от стыда. Боже, каким глупцом я был, что даже старость не научила меня ничему! Как мне заслужить твое прощение, как мне простить себя самого? Так просто все было, когда ты была рядом. Так легко забылись тогда ошибки молодости, что мне почудилось, будто этот грех снят с моей души. Глупец, старый дурак! Я виноват. Я каюсь! Позволь, я объясню.
На следующее утро, после приезда Роберта, Элеонор – повариха, подала завтрак на террасу. Когда я вышел, Роберт уже ждал меня, а в руках держал тетрадь, ту самую, что я хранил. По забывчивости, я, наверное, оставил её когда-то на видном месте… а Роб, он ведь такой любознательный, я не могу винить его. Он начал читать, а когда увидел меня, подскочил и набросился с расспросами: «Дедушка это правда? В молодости ты видел дракона? Я думал, ты ещё не родился, когда они уже вымерли! Ты правда их видел? Умоляю, расскажи!». Одна ты, любовь моя, знаешь, как тяжело мне далось забвение тех лет и оттого, стыд мой перед тобой не меньше, чем стыд за те дела.
Я не хотел говорить ничего, не хотел вновь переживать годы своего позора. Мне было так совестно.
Роберт передал мне тетрадь, мои руки тряслись сильнее обычного, и стоило коснуться обложки, как все воспоминания нахлынули, затянули. Я был немногим старше Роберта…
Лето, пятьдесят пять лет назад.
… и в тот день праздновал свой первый значимый юбилей – двадцатилетие. Тем утром отец преподнес мне главный подарок, и я стал полноправным наследником его огромной промышленной империи. Деньги, власть, высший свет… и, конечно, женщины. О да! Как любой порядочный молодой человек того времени, я был беззаветно влюблен и писал пылкие письма своей возлюбленной, которые, конечно же, не отправлял из-за стеснения. Её звали Маргарет. Длинные, ниже пояса, светлые волосы, упругая грудь, которая буквально сводила с ума, прячась за глубоким декольте и тонкий аромат лилий, что исходил от её кожи. Кроме того Марго была дочерью второго богатейшего человека в стране и наш брак был предопределен ради слияния двух корпораций-гигантов. На свое счастье я был не просто влюблен, но влюблен в нужную девушку, что делало жизнь несравненно прекраснее, чем у любого из моих сверстников. Раз Марго все равно предстояло стать моей женой, меня, наверное, не должно было волновать, взаимны ли мои чувства, но ведь я был влюблен и считал своим долгом, нет, целью существования, покорить сердце будущей жены. И однажды, когда Марго обмолвилась о своей страсти к драконам, я мгновенно понял, что у меня есть верное средство! Я ведь говорил, что Марго была дочерью второго магната? Первым же был мой отец. И как богатейший человек страны он мог позволить себе то, что было лишь у единиц во всем мире – драконов. Да… у нас жило два дракона: самец Гермес и самка Эйфория. Отец говорил, что они самые большие на континенте, но я всегда сомневался – он обожал приукрашивать нашу и без того роскошную жизнь, будучи убежденный, что чем бы ни обладал человек, он всегда способен получить большее. При этом, как это не удивительно, отец не был жадным.
Итак, в триумфальный день моего двадцатого рождения, я, уже будучи полноправным совладельцем компании нашей семьи, впервые в жизни сидел во главе огромного стола и поднимал бокал за самого себя, а не меньше сотни гостей рукоплескали мне стоя. Это был успех! Газеты с самого утра пестрели заголовками, и весь город говорил, наконец-то, не об отце, а обо мне.
Именно в этот день моя нареченная Марго впервые заговорила со мной по собственному желанию и неподдельному интересу, а не по правилам приличия высокого общества как делала прежде. И речь пошла о драконах. Я был на вершине блаженства от одной мысли, что смог захватить Марго рассказами о Гермесе и Эйфории. Я поведал ей всё: о цвете чешуи и породе, о скорости и дальности полета, о том, что испытал, когда отец привез их домой в огромных стальных клетках из-за моря. Разумеется, я не забыл вскользь упомянуть и о том, что они самые большие на континенте (в тот миг я безгранично верил в это и сам). «Покажи мне их», - попросила тогда Марго, и я, зачарованный её красотой, не мог отказать. Да у меня и не было причин для отказа.
Тайком сбежав с собственного праздника, я привел Марго на вершину холма, где стоял простой дом смотрителя. Оттуда открывался вид на бескрайнее море, в ветре пахло свободой и соленой водой.
Над поверхностью, не меньше чем в тридцати метрах кружили два дракона. Их величие лишало дара речи. Драконы были настолько хорошо приручены, что жили свободно и не представляли угрозы. Единственное, что не дозволялось делать – летать на них. То был строгий приказ отца, причина же мне была неизвестна. Но я и не собирался на них летать, считая саму мысль об этом безумной.
Марго, переполненная чувствами, внезапно сжала мою руку и спросила можно ли их подозвать. С улыбкой я свистнул, драконы обернулись к нам и спустя несколько секунд уже приземлились рядом. Находясь так близко, они казались исполинскими, хотя на самом деле были немногим больше слона. Присвистнув вновь, я похлопал ладонью по ноге и Гермес тут же склонил голову к земле, позволяя погладить чешую. У Марго дрожали руки, я обхватил её хрупкие плечи и подвел ближе. Сперва неуверенно она поднесла ладонь к морде Гермеса, но вскоре её стало невозможно отвлечь. Гермес и Эйфория смотрели на меня с удивлением – они не привыкли видеть незнакомых людей – и тогда я, извинившись, почти официально представил им Марго. Как свою будущую жену и их хозяйку, разумеется.
- Я познакомил их с тобой, - ответил я на немой вопрос Марго.
- Представил меня им? Они не разумные существа и не могут тебя понять, - со снисходительной улыбкой ответила она, и я даже не смог возразить. Меня сражал один лишь звук её голоса.
Время текло божественно неспешно. Я не отрывал взгляда от Марго, а она от драконов.
Внезапно она спросила, летал ли я когда-нибудь на драконе. Сперва, я мог лишь засмеяться, но потом, когда понял, что Марго говорит серьезно…
- Только дурак полезет на дракона, не то, что взлетать, - ответил я со всей возможной уверенностью.
- Это рассказывают детям. Моему крестному брату отец привезет дракона и научит летать на нем. На дракона боится сесть только трус.
Я попытался возразить и объяснить, что запрет отца не может иметь отношение только лишь к детским страшилкам, но Марго не хотела слушать. Она дала понять, что я - наследник своего отца и полноправный совладелец компании, веду себя как ребенок. «Для тебя не должно быть запретов, иначе ты не заслуживаешь ничего», - так говорил её отец, и Марго уверенно процитировала мне эти слова.
Я судорожно сглотнул и понял – если я откажусь, моя единственная возлюбленная до конца дней будет считать меня трусом. Более того, я сам всегда мечтал оседлать Гермеса – своего доброго друга – и взмыть на нем как можно выше от земли. Глядя драконам в глаза я неуверенно спросил, позволят ли они это. Эйфория и Гермес одновременно припустили веки, и это явилось для меня достаточным ответом.
Земля неслась быстрее, чем можно представить, берег мелькал подобно картинкам синематографа, от воды летели соленые брызги. Марго прижималась к моей спине, крепко обхватив за пояс, я чувствовал запах её волос. Гермес нес нас низко, над самой поверхностью моря, Эйфория летела позади. В первые мгновения я не понимал, что чувствую, но потом осознал – я жил. Я ощущал жизнь как никогда прежде. Небо перестало быть верхом мечтаний, границы мысли стали бесконечно широки, мир - предельно просто и идеален. Я ловил руками ветер…
Мы приземлились на холме, откуда виднелась неизвестная деревня. Гермес и Эйфория тут же вновь поднялись в воздух и кружили неподалеку, так, чтобы мы их видели. Марго все прижималась ко мне, будто боялась упасть, и я хорошо понимал её – я и сам едва мог устоять.
У подножия холма, вдоль старой проселочной дороги, текла река, и вместе с Марго мы спустились к воде – смыть с лица пыль.
Воздух стал удушливым, небо на горизонте серело, надвигалась гроза.
Я снял золотые часы – подарок матери – нагнулся к воде и только зачерпнул её ладонями, как внезапно все перепуталось: меня кто-то толкнул в реку, закричала Марго…
Вода заливала легкие, я не мог дышать, темнело. Грести, надо грести, вздохнуть хотя бы раз. Ноги сковало, руки не слушались. Что-то рывком вытянуло меня на берег, песок попал в рот, неожиданно запахло гарью, закричали люди, на лицо мне упало что-то липкое, горячее. Безумие, я в агонии. Боже, помоги мне. Я умираю?
Что-то мешало глазам. Раздражало. Я слышал плеск волн. Я умер? Нет, нет. Рядом кто-то стонал. Я сделал усилие и открыл глаза. Неподалеку я заметил девушку. Это была Марго. Живая. Как холодно. На мне кроме нижнего белья ничего не было. Как и на Марго.
Я позвал её, но она осталась сидеть у воды. Тогда я, превозмогая боль во всем теле, встал и медленно пошел к ней. Она плакала. Я ничего не помнил после того, как меня вытащили из воды, и попытался расспросить Марго, но она только жалобно всхлипывала. Наши вещи валялись неподалеку… и только сейчас я заметил: на берегу лежали мертвецы. Я едва подавил тошноту: двое из четверых были порваны на куски. На щеку мне упала капля крови, по песку скользнула тень, я поднял голову – это Гермес кружил над нами. Я начинал понимать, что случилось, а от догадок меня избавила Марго. На нас напали воры, сняли все, даже одежду, начали избивать, а Гермес бросился нас защищать... Куда пропала Эйфория, Марго не знала. Наверняка, самка улетела ещё до того, как все началось.
Тогда я услышал сигналы, мотор автомобилей и громкие крики. Кто-то ехал по дороге в нашу сторону. Стараясь не смотреть на тела, я собрал вещи и велел Марго немедленно одеться. Вскоре звуки стали ближе, и я увидел целую вереницу машин во главе с автомобилем отца. Видела их и Марго.
- Это ты виноват!!! Ты посадил меня на это чертово животное!
Я обернулся, совершенно не понимая, о чем она говорит. Ведь она сама настояла!
- Ты представляешь, что будет, если общественность узнает: наследники ведущих корпораций улетели на драконе и были ограблены и раздеты где-то в глуши!!! Отец… отец лишит меня всего. Твой лишит всего тебя… Мы все потеряем… Боже… Мы скажем, все было иначе: дракон схватил нас и отнес сюда, а эти… эти люди… пытались нас спасти, а чудовища сожрали их, мы чудом спаслись, прыгнув в реку… спрятались за камышом и монстр улетел… О Боже, никто ничего не узнает, мы не будем опозорены… Да… так все и было…
Так все и было…